И вот однажды под рождество в больницу, где Анна работает, привозят молодую беременную женщину. Женщине, кстати, четырнадцать лет. Она рожает ребенка, после чего помирает. После всех сопутствующих смерти в больнице процедур, Анна беззаботно потрошит сумочку покойницы и достает оттуда небольшой блокнотик. Как потом выясняется, это дневник, и написано в этом дневнике такое, что за бедной Анной начинает охотиться чуть ли не вся русская мафия Лондона. И вот на этой вот охоте и построен, собственно, фильм.

Как понятно из завязки, основные действующие лица в фильме – русские. И это, конечно, для нас интересно – как они в этом фильме представлены. Лично меня долго терзала надежда, что режиссер Дэвид Кроненберг как-то вдумчиво подойдет к вопросу, рассмотрит его под новым углом, раскроет глубокий смысл, и так далее. Но чуда не случилось, нет.

Сначала даже некоторое время казалось, что гражданин Кроненберг просто плохо понимает предмет своего фильма – уж очень _странно_ выглядели тамошние русские, даром что бандиты. Позднее, однако, стало ясно, что предмет фильма режиссер понимает нормально, просто задача перед ним стояла сугубо специфическая - показать не русскую мафию в Лондоне, а русских бандитов за рубежом, как представителей преступного российского государства в целом. И это, конечно, резко меняет дело.

Иными словами, перед нами – грамотно созданный и раскрученный рекламный – или скорее даже пропагандистский - продукт. Иногда в подобных случаях употребляют сочетание «идеологическая диверсия», но уж больно одиозно это звучит, поэтому мы от такого термина воздержимся.

Прочитав эти строки, у читателей может возникнуть благородное негодование: «Как это пропаганда, что за чушь! Где это там Реддер углядел пропаганду против России? Там показаны мерзкие русские бандиты, больше ничего!» На это восклицание так и тянется рука привести цитату из камрада Гоблина, уж очень хорошо он про такое сказал:

«Среди наших доморощенных идиотов широко распространена глубоко интеллектуальная точка зрения, что пропаганда – это лозунги «Слава КПСС!» вдоль дорог. Многие из тех, кто не совсем дурак, за последние лет пятнадцать с трудом осознали, что самая правильная пропаганда – это вовсе не лозунги. Самая правильная пропаганда – она ненавязчивая, незаметная. Небольшой штрих здесь, несколько слов там – и в мозгу простолюдина складывается незатейливая, но чёткая картина мира, в которой хорошо – вот это, а плохо – вот то. Например, должно быть понятно, что хорошо – только в США, а в России – сборище тупых мутантов».

Вот именно о такой – сугубо прогрессивной – пропаганде и идет речь, именно она присутствует в фильме. Коротенькие, незаметные сценки, никак не влияющие на разворачивающийся сюжет, но остающиеся в памяти зрителя как эдакие якорьки. Потянешь в нужный момент за такой якорек – и все, нужная ассоциация «все русские – бандиты, варвары и уроды» - налицо.

Вот пятисекундный эпизод – ухмыляющийся Кирилл (Венсан Кассель) возле российского герба. Его отвратительная рожа и аналогичный киношный образ намертво ассоциируются с главным символом российской государственности. Вот двухсекундная сценка – Николай (Вигго Мортенсен) презрительно цедит Анне – «Рабы рождают рабов!». Бессмысленная в контексте фильма фраза, но вне его она отлично привязывается к западному пониманию процессов, происходящих сейчас в России. Фраза русского «вора в законе»: «Твой отец был сука и фраер, а твоя мать – проститутка» и гордый ответ Николая «Да!» - призваны укрепить уже имеющийся жесткий стереотип, что в России все мужчины работают исключительно бандитами, а женщины – шлюхами. Ну и повторяющийся по всему фильму рефрен «Мы были заживо похоронены в российской глуши, поэтому я решила искать лучшую жизнь» - он, в общем, уже только суммирует то, что и так понятно любому американскому зрителю – Россия это ад на земле, поэтому оттуда все со страшной силой бегут на благополучный Запад.

Фраз этих и подобных этим много, но они умело разбросаны по всему телу фильма, вследствие чего воспринимаются подспудно, как бы подсознательно. Умелые руки режиссера вызывают, конечно, восхищение, но идеологический посыл, который эти руки несут – он является глубоко враждебным. Хотя понятно, что направлен он был, прежде всего, именно на западных зрителей, на нас он такого сильного влияния не оказывает.

Многие кинокритики восхищаются доскональным знанием Кроненбергом русской воровских законов и вообще – реалий жизни. Ну как же – владелец ресторана Семен блещет глубоким знанием русских обычаев – «Вашего отца звали Иваном, значит вы – Анна Ивановна!», Вигго Мортенсен без ошибок произносит адское слово «Новокузнецк», а словосочетание «вор в законе» звучит по фильму каждые пять минут. Ну, не знаю, по-моему, это чистая экзотика для американского зрителя, и все это ему на фиг не нужно. Вот, в «Крестном отце» итальянских словечек почти не было, а все равно – получился отличный фильм про итальянских бандитов. Для чего здесь было использовать столько русских слов – непонятно.

Некоторые заостряют внимание на актерских работах. Вигго, в частности, старательно пиарил себя в интервью, рассказывая, как он, для того чтобы вжиться в роль простого русского братка Николая, колесил по России и смотрел на лица русских мужиков, и как это ему сильно помогло в фильме. Прочитав интервью, много смеялся. Весь фильм Николай проходил с таким равнодушно-ухмыляющимся лицом, что стало ясно – либо он в Россию все-таки не ездил, либо смотрел не на мужиков, а на теток.

Наоми Уоттс, которая играет Анну, тоже никак не показалась – ходила весь фильм с тревожным лицом и нахмуренными бровями а-ля Николь Кидман в «Других». Но поскольку Наоми – все-таки не Николь, то получилось значительно хуже. Хотя задница у нее неплохая, да, этого не отнимешь.

Венсан Кассель удачно, в общем, сыграл подонка и распиздяя Кирилла. Сначала не было сомнений, что его в конце фильма убьют – уж больно гнусная тварь получалась. Но когда выяснилось, что Кирилл – гомосек, стало ясно, что его оставят в живых. Кто же в современном американском кино позволит убить гомосека! Пускай даже и не своего гламурного гея, а простого русского пидараса – классовая солидарность дала о себе знать, Кирюху даже пальцем не тронули.

Ну и, конечно, сюжетообразующая линия – это просто полный пиздец, ребята. Отчего Семен так боялся этого дневника - что в нем было такого, от чего нельзя было отпереться? Для чего он так добивался оригинала, он разве не знал, что весь блокнот можно за пять минут отфотографировать на телефон? Из чего видно, что Семен – смотрящий по Лондону, и если его убрать, то вся лондонская мафия тут же ликвидируется? Ну и наконец, для чего ФСБ понадобилась вся эта дорогостоящая многоходовая комбинация – чтобы помочь лондонской полиции бороться с преступностью? Да не смешите меня – сюжет полнейший отстой, без признаков логики и здравого смысла.

Единственная за весь фильм толковая сцена - это кровавый массякр в бане, где Николай посадил на нож двух зверей. Он там носился голышом, размахивал своими причиндалами и яростно напрыгивал на чеченов. Те, очевидно, такого не ожидали - обычно они сами напрыгивают на всех, а тут какой-то голый русский их перенапрыгивал. От этого они упали духом и быстро умерли.